Номер мотеля пропах плесенью, неизменным спутником сырости и холода, а еще дешевым мылом, больше напоминающим по, с позволения сказать аромату, перележавшую каминную золу. В действительности пахло больше от порога и постельного белья, но не привыкшей к подобным ароматическим изыскам девчонке казалось, что запах впитался в стены, а, возможно, и в матерчатый абажур люстры, спуская затхлое амбре загнивающей древесины аккурат к изножью кровати, которая, кстати, здесь было одна.